Roses

[souske-sagara]

В основу рассказа легли реальные события

Посвящается не одной колонне, расстрелянной в Чечне.
Вечная вам память, ребята.

Смерть во всех ее обличьях
мерзка и неестественна

Грузились спешно. Потому как ночью пришла радиограмма, что рейдеры опять штурмовали базу Лост Хилл, и патронов у наших парней оставалось не более чем на один такой штурм. С утра броня нашей тяжелой БМП была, как инеем, покрыта ледяным «потом» росы (ночи здесь бывают очень холодными) и отдавала в тело какой-то холодной дрожью в плечах и лопатках. Привычная, ставшая родной с тех пор, как мы ее нашли и отремонтировали, машина вдруг показалась чужой, холодной, мертвой. И, торопливо, как-то даже виновато я забрасывал в дверцы десантного люка спальники, подушки, сумки и рюкзаки. Но память смертного холода мертвой машины не уходила, жила в пальцах, в спине, под сердцем. Тревожно теснило грудь необъяснимой тоской. Я выпрямился и огляделся вокруг: у входа в бункер стоял командир «кинжалов» и что-то объяснял своим двум рыцарям, указывая на юг. Посвященные-новички и два супермутанта грузили последние контейнеры в грузовики и пехотные БМП-хи. На севере блестела Змейка – речушка с относительно нормальным фоном (в смысле по ночам не светилась), вдоль берегов которой местами даже виднелась зелень. Все-таки мы здесь чужие. Север – это Их земля. Они – это несколько группировок хорошо вооруженных рейдеров – «Северных волков». Судя по первым донесениям разведки, они нашли какие-то довоенные склады с оружием в горах. Естественно Братство ими заинтересовалось… Сначала были одиночные стычки. Потом, в ходе первых боев, когда мы потеряли много хороших парней, выяснилось, что эти уроды неплохо тренированы. Как мы узнали позже, это объяснялось тем, что к ним присоединилась группа изгнанников из Братства и последователи довоенной «Канадской Освободительной Повстанческой Армии». Так началась война, в которой Братство использовало любые доступные человеческие ресурсы и оборудование, а поскольку Братство сильно растянуло свои силы, то в бой шли уже не закованные в «силовухи» паладины. В атаку бросались воины в коже, металле, в лучшем случае – в боевых брониках. Хорошо, хоть после объединения Западного и Восточного Братств техника появилась какая-то, а то бы мы несли еще большие потери. Я закрыл глаза и медленно вдохнул жаркий воздух, ловя населяющие лагерь запахи. Все они для меня сливались в один. Запах войны. И снова я задавал вопрос : «Господи, когда же эта резня кончится?» Но ответа не было…

…Тяжелая бээмпэшка на марше похожа на средневековый пиратский челн (я видел картинку в обрывках какой-то книжки). Горбатятся рыжие от пыли ящики с боеприпасами, принайтованные к башне и служащие дополнительной броней. За башней – сложный рельеф каких-то подушек, снятых с автомобильных сидений, матрасов. Тут сидит легкий десант. У каждого свое привычное место, своя привычная для многочасовой езды поза. Впереди, перед башней, - места командиров. Первый класс. Под спиной – удобный наклон башни. Под мышкой – ствол пушки. Ноги лежат на ребристом стальном листе, которым укрыт движок.

Сходство с пиратским кораблем дополняют стремительные, «корабельные» обводы БМП. Ее острый, как нос корабля, лобовой лист брони. Торчащие в разные стороны стволы оружия десанта, антенны, ящики, брезент. И над всем этим трепещет привязанный к кончику антенны небольшой флажок Штатов, снятый по случаю со стены в одном из разбитых домов на окраине Сиэтла. Наш отряд уходит на сопровождение колонны с топливом, энергобатареями и боеприпасами. Пять военных грузовиков и три переделанных для перевозки груза пехотных бээмпэхи замерли цепочкой вдоль дороги. Собравшись в кучку, болтали водители. Хаммеры, маленькие разведывательные багги, тяжелые и легкие бээмпэшки как сторожевые псы сновали вдоль колонны, встраивались в нее согласно замыслу высокого, мослатого старшего паладина в силовой броне – командующего колонной. Пыхали сизым соляровым дымом. Замирали в ожидании команды.

Старший паладин был сердит и взвинчен:

- Вашу мать, мы уже сорок минут как должны быть в дороге! Где танк с тралом? Связист, передай этому … чудаку, что если через пять минут он не займет свое место, я его заставлю самого вместо трала впереди бежать. Авианаводчик, где твои планеры?

- Сейчас взлетают, но сопровождать смогут лишь до предгорья. Там низкая облачность, уже с двухсот метров видимости ноль. Туда им никак не залезть.

- На хрена они мне здесь, в долине? Они мне там, в горах, нужны. Меня облачность ваша не …бет ни в малейшей степени. Ты меня понял? Так и передай своим, пусть хоть на брюхе ползают, но чтобы сопровождали до последней точки.

Авианаводчик лишь пожал плечами.

Паладин был из командного состава того самого поста Лост Хилл, куда, собственно, и шла колонна. Судя по всему, нрава он был нелегкого.

- Где командующий сопровождения? Так, паладин, слушай сюда. Пехотные «ящики» расставил? Молодец. Я пойду на штабной бээмпэшке в центре. Мой позывной – Сотый, записывай! Авианаводчик и его разведка – Сто третий, ты – Сто четвертый. Танкист – Сто пятый. «Санитарка» - сто шестая… Если попадем под обстрел – не останавливаться, скорости не снижать. Последний «ящик» – эвакуатор. Подбирает водил с подбитых машин, не успевших запрыгнуть на другие, и отставшую пехоту. Подбитые грузовики расстреливай из пушек и сталкивай с дороги. Все грузовики – со жратвой, медикаментами и прочими шмотками, бээмпэхи – с боеприпасами. Уяснил? Давай дуй, ставь своим задачу!

Мимо, урча генератором , прополз в голову колонны танк, держа перед собой тяжелую, всклокоченную «бороду» минного трала.

Еще четверть часа суеты, и наконец в наушниках раздалось долгожданное:

- Всем – пять! – команда «Вперед».

И «Цепь» – общий позывной колонны – потянулась за ворота базы.

Крис, механик-водитель, доброволец из Нидлза, ловко закрепил по старой привычке свой любимый раритетный АКМ стволом в скобе, на броне перед собой, и нырнул в люк. Бээмпэшка взревела движком, неторопливо качнулась на месте и, клюнув носом, поползла вперед…

… К полудню солнце окончательно озверело. С неба струился немилосердный жар. Броня, оружие раскалились и обжигали руки. Горячий ветер сушил лицо, швырял в него острые песчинки. Пыль, поднятая десятками колес, застила солнце, и все вокруг стало едва различимым в жарком, мутном мареве.

Слева нас обошел серый раздолбанный пикап с эмблемой Братства на двери.

В кузове стоял здоровенный супермутант, держась за ручки вмонтированного в корпус машины Браунинга. В наушниках зазвучал голос командира поддержки:

- Сотый, мы вас отпускаем, удачи.

- Вас понял, Поддержка-1! Возвращайтесь на базу.

От колонны отделилось, и начали разворачиваться несколько машин прикрытия. Сгруппировавшись, они двинули обратно в сторону базы, оставляя за собой длинное пылевое облако. Где-то над головой стремительно «прожужжал» мотором планерок воздушной группы наблюдения.

- Сто четвертый, - раздалось в наушниках. – Внимание на руины справа. Передали, что там замечены люди. Как понял?

- Вас понял , Сотый. Веду наблюдение.

Тотчас загудел, ожил привод башни, и она легко заскользила, поворачивая длинный «клюв» ствола в сторону руин – не то дома, не то заправочной станции в ста метрах от дороги, готовая при малейшей опасности залить, заклепать огнем и железом каменный остров. Но все было тихо. Руины сместились за спину и растворились в душном, пыльном мареве.

На кресле от автобуса, закрепленном за башней, светловолосый, загоревший дочерна старший посвященный, тридцатилетний полицейский из Джанктауна Эдди опустил М-16 на колени. Он здесь уже год. Из полиции уволили его за драку еще год назад. Сначала нанялся охранником каравана, потом решил пойти в Братство Стали. У него дома остались сестра и два брата. Съездить бы, проведать, да кто отпустит… Большим пальцем правой руки «Старший брат», как мы между собой называем это звание, привычно вдавил цилиндр гранаты в жерло подствольника. Глухо щелкнул взведенный боек.

Молоденький посвященный, краснолицый, весь облупившийся от солнца, тщетно пытался раскурить неизвестно где добытую сигарету. Он то прятал ее от встречного ветра в ладонях, то наклонялся за спину здорового пулеметчика – усатого негра из Омахи. Но его маленькая самопальная зажигалка тут же гасла. Наконец Старший устав от этих ужимок, вытащил из кармашка в сапоге свою зажигалку. Чиркнул ей об колено и подал трепещущий язычок огня солдату.

- Монро, переходи на «Зипу», не подведет.

Зажигалку эту Старшему подарил три месяца назад какой-то торговец, которого чудом вытащили из-под огня рейдеров. Зажигалкой Эдди гордился.

Неожиданно солнце начало гаснуть. Колонна подходила к предгорью, над которым плотно стояли тучи. Откуда-то вдруг прилетел и ударил в спину прохладный, сырой ветер. Душа вдруг снова сжалась в предчувствии беды.

Над колонной, начавшей подниматься вверх, в заросшую сушняком (а местами и непривычно-зеленую) чашу предгорья, встревожено и суетливо закружились планеры. Дальше их путь отрезан облачностью. И словно пристыженные этой своей бесполезностью, они нервно нарезали круги перед стеной облаков в небе.

- Сотый, нам тоже пора. Мы возвращаемся, прием.

- Воздух, вас понял. Летите.

- Удачи вам, ребята!

Они развернулись, и печально жужжа движками, проглатывая энергию батарей, понеслись обратно.

… Крайний блокпост. Здесь, у самого края «зеленки» - местами выжжено-сухого, местами молодо-зеленого северного леса, - маленькая крепость, довоенная не то кафешка, не то заправочная станция. Теперь об этом напоминают лишь остатки жестяных букв над крышей: “Miners re...” – то ли Rest, то ли еще Бог весть что. Под ним – причудливое сооружение из остатков бетонных плит, старых стен, жестяных листов, покрышек… Плиты, блоки тут и там изъедены «оспинами» пуль и осколков. Достается мужикам здесь…

Старший по блокпосту – крепкий, абсолютно лысый, старший рыцарь. Он что-то долго объясняет паладину, старшему колонны, жестикулируя руками и указывая то на долину, то на горы.

- Обратно тащить? Ты что, ох..ел, солдат? – слышен бас «главного», - там люди сидят третий день на одних сухарях, им скоро камнями отбиваться придется. А здесь заночуем – в темноте всех пожгут к такой-то матери. Выходи на связь с их бригадой, пусть вышлют навстречу бронегруппу усиления, и ждут нас у креста. А эти километров пятнадцать будем проходить на максимальной скорости. Все…

… В проеме амбразуры – лицо новичка-посвященного. Молоденькое, широкоскулое, любопытное. Война для него – это не только беда, боль, труд, это еще и познание мира, открытие его для себя. Этот больной, сумасшедший мир войны отличается даже от того обыденного, смертельно-опасного мира Выжженной Пустоши. Он тоже опасен, но по-своему…

… Я еще не успел подумать, что лучшего места для засады не найти. Слева – все тот же густой сушняк, вперемешку с не менее густой зеленкой, буквально наползает на дорогу. Справа – крутая каменная осыпь. Дорога, нарезанная «этажами», лениво тянулась в гору между нависающих холмов ущелья, словно гремучая змея.

Мощь фугаса была такой, что многотонную громаду танка в мгновение ока снесло с дороги, словно исполинскую кеглю.

И там, в кювете, страшной слепящей и оглушающей вспышкой сдетонировал боекомплект. Не способная сдерживать всю эту сконцентрированную нечеловеческую мощь огня, взрывчатки, бронированная черепаха лопнула, разбрызгивая огонь и чад. Словно в каком-то кошмарном сне, башня танка вздыбилась, оторвалась от своей стальной коробки и, перевернувшись в воздухе, рухнула в «зеленку».

И тут ударили гранатометы. Много гранатометов. Стрелки были точны и безжалостны. Сразу три гранаты впились в головную бээмпэшку, сметя с нее десант, в мгновение ока превратив машину в горящий факел. Закладывая уши, взорвался бак, обратившись в ревущее озеро огня. Тут и там грохотали взрывы, вспыхивали машины. Одна из гранат, срикошетив от земли буквально перед катками нашей БМП, метнулась в небо и там взорвалась самоликвидатором, окатив жаром и ударной волной. Где-то сзади зеленым огнем вспыхнула плазменная граната, пущенная из чьей-то подстволки.

Десант горохом посыпался во все стороны. Занимали оборону кто где мог – за колесами грузовиков, между катков гусениц, за «броней». Еще ничего не соображающие, полу оглушенные взрывами, неожиданностью, люди отдавались во власть привычных боевых инстинктов. Это были солдаты и солдаты на войне. Лязгали затворы, предохранители. От дороги к «зеленке» уже потянулись первые нити трассеров.

А на дороге царствовала смерть. Командирская легкая БМП, чудом уцелевшая при первом залпе, пыталась объехать вставший поперек дороги довоенный корвеговский грузовик. Кабина, развороченная взрывом гранатомета, чадила, заволакивая все дымом вокруг, и командирская «бэха» слепо тыкалась в него, пытаясь нащупать проезд.

- Что он делает? – буквально заорал командующий сопровождения колонны.

- Сотый! Сотый, все из «брони»! Сожгут же сейчас всех. Сотый, покиньте «броню».

Бээмпэха вновь сдала назад и выкатилась из дыма. И здесь ее достала первая граната. Она копьем воткнулась в движок. Вспыхнула зеленым светом плазма и передняя часть машины начала «проседать». Ахнул взрыв, и она окуталась черным дымом. Вторая граната ударила уже куда-то в борт.

- Пи…ц! – протянул командующий сопровождения, и , набрав воздух, во всю силу легких заорал: «Патроны беречь! Работайте подствольниками по ближним склонам. «Граники» где-то там».

- Дерк, машину загони за грузовик. Прикройся им.

- Фрэнки, обработай тот густой холм справа. Видишь - три зеленых дерева торчат над сушняком?

Послушная воле командира бээмпэшка взревела и подползла к горящему грузовику, который дымил метрах в двадцати. Башня круто развернулась вокруг оси, и короткими оглушительными очередями заработала ее пушка. Прикрываясь от пуль броней, за ней засеменила пехота. У грузовика бээмпэха круто развернулась, выставив из-за автомобиля часть борта и ствол оружия.

- Макс, стимпакеты и бинты!

У кабины, привалившись спиной к колесу, хрипел водитель. Близким взрывом выбило стекло, и его осколки иссекли лицо, шею, руки, обратив его в чудовищную кровавую куклу. Впереди, на дороге, лежал сбитый взрывом сквайр с головной машины. Утром он все искал сигарету, жалуясь на тяжкое похмелье после чьего-то дня рождения. Теперь его можно было узнать только по обрывкам кожанки и довоенного SWAT`овского разгрузочного жилета, чудом сохранившемся на изорванном безголовом туловище, которое медленно оплывало черной лужей мертвой крови.

Ухали взрывы, визжали, свистели, шипели пули, трещали очереди, колонна огрызалась, колонна не хотела умирать, колонна дралась.

Старшина, зверино скалясь, методично и аккуратно забивал в подствольник гранату за гранатой, напряженно высматривал, откуда звучал очередной выстрел, и тотчас гулким хлопком отправлял гранату. Слева к нашему «укрытию», пригибаясь, пятился огромный зеленый супермутант, поливая «зеленку» свинцом из М-249. В грудь ему ударило несколько пуль, но он, только лишь пошатнувшись, зарычал и двинулся быстрее к нам.

Монро боязливо выглядывал из-за колес грузовика, навскидку и бесприцельно бил очередями по «зеленке». Рядом медленно разгорался грузовик-цистерна с топливом, шедший за нами. Откуда-то из-за осыпи к нему, пригибаясь, побежал посвященный. Тотчас у его ног заплясали султанчики пуль, но он, словно заговоренный, добежал до кабины, распахнул дверцу и влетел в кабину.

- Прикрывайте! - крикнул командующий. Но уже и без того, поняв замысел посвященного, воины всей мощью стволов обрушилась на лесок. Заправщик зафырчал, и стал медленно сползать с дороги в сторону осыпи.

“Прыгай!”, шептал коммандующий. “Прыгай же!” – шептал я. И так всем хотелось, чтобы у посвященного этого вышло, все получилось, что, видимо, эту нашу молитву услышал Бог. На самом краю осыпи паренек кинулся из кабины на дорогу и, кувыркнувшись пару раз в пыли, словно преследуемая траппером игуанна, ринулся к нам, за спасительный грузовик. Цистерна тяжело перевалила через осыпь и, потеряв устойцчивость, сначало медленно и тяжело, а потом все быстрее и быстрее закувыркался под откос. И уже там, на дне, рванул всей всей своей мощью, даже оттуда окатив нас чудовищным жаром взрыва.

А бой продолжался. Положение было – хуже не придумать. Путь вперед был закрыт огромной воронкой фугаса, развернуться, уйти с дороги небыло ни малейшей возможности. Тут и там чадили мертвые машины, закупорив ее, запечатав…

Надо было держаться.

Неожиданно из дыма командирской БМП вдруг вышла странная фигура. Высокая, в оплавленных дымящихся ошметках, когда-то бывших силовой броней, без шлема и перчаток, она шла в никуда.

- Ложись! – крикнул кто-то. – Но она уже ничего не слышала. Лица небыло.

Вместо него пузерящейся пеной и слюной – черно-кровавая маска без глаз, ушей, носа. Это был уже не человек. Какая-то запредельная воля к жизни вывела его из огная, но спасти уже была не в силах. И, сделав еще несколько неуверенных шагов, он рухнул на дорогу, разбросав обгоревшие до белых костяшек пальцев руки. Это был старший паладин, командующий колонны…

Натиск “северных” слабел. Все реже рвались гранаты – заканчивался запас. Реже огрызалась очередями зеленка. Засада “выдыхалась”, начинала отходить, прикрывая друг друга.

Лишь пререди, воглаве колонны, густо трещали выстрелы. Оттуда прибежал связной.

- Сэр, старший рыцарь Хардлипросит помочь. У нас только один хаммер уцелел. Майлза сожгли, а Сэндфорд подбит. Там по седлвине “северные”, суки, уходят. Хоть напоследок им вмочить.

Командующий быстро оценил обстановку.

- Дерк, давай аккуратно в голову выдвинись. Прикрывайся грузовиками, а там Питерсон тебе покажет цели. Работай.

Наша ТБМПшка, лязгая гуссеницами укатилась веред за поворот. На дороге у машин собирались уцелевшие солдаты. Вытаскивали из кабин убитых, складывали вряд, накрывали лица остатками брони, кусками брезента. Бинтовали раненых, кололи стимпаки. Перебегали от машины к машине, пригибаясь, опасаясь снайперов. За поворотом гулко ударила автопушка БМП. Одна очередь, другая, третья. На нее вдруг наложился гранатометный разрыв.

… Дерк, механик-водитель, бывший немник, рыдал как раненный зверь. Гранатометчик достал таки машину. Граната ударила в открытую крышку люка, оторвала ее, разнесла в куски. О один из этих осколков перерубил артерию на шеее Фрэнки – бессменного наводчика, оператора, земляка, друга.

Уткнувшись лицом в в холодеющие его руки, весь перемазаный кровью Дерк рыдал.

- Да как же так, Фрэнк,? Зачем? Братуха! Как же я без тебя? Что ж я Мелиссе скажу? Фрэнки, родной. Господи, да что ж это за жизнь такая сучья? Фрэнк, Фрэнки…

Долго еще у нас в ушах стоял его крик - “Суки, я вас всех достану!”…

…В “зеленке”, прямо за дорогой, раздавленный рухнувшей башней, лежал “северный”. Совсем еще молодой. Многотонныый бронированный “череп “ в последнем своем падении проломил, вмел ему трубу ганатомета прямо в грудь.

Рычали моторы джипов и бээмпэшек - подходило подкрепление. Считали убитых